Исполнение №1. Заявка напомнила о старой любимой отпшечке, да и романс тут очень своеобразный, так что очень-очень сильно извиняюсь за то, что это явно не то, чего ожидал заказчик. Но это ваша гифка во всём виновата!))
внелимит, 726 слов.— А я говорил, что эти голландские права ничем хорошим закончиться не могут! — Блаблабла! — Идиот! — Сам такой! Они раздеваются, и Марк неуверенно вешает куртку на единственный свободный крючок и идёт осматриваться. Дортмундская квартира Марко просторнее и намного круче, чем жильё в Мёнхенгладбахе. В гостиной огромная плазма с новеньким иксбоксом и стопкой игр, на кухне в раковине свалены невымытые с утра тарелки и кружка с остатками какао, а на полках куча пакетов с печеньем, чипсами, растворимыми супами и прочей ерундой, свидетельствующей о том, что живёт он один. А в спальне незастеленная кровать, валяющаяся на полу одежда и здоровенный постер с «Гельбе Ванд». Вот так выглядит его новая жизнь. Его чёрно-жёлтая мечта. Марк мог бы как-то насмешливо прокомментировать всё это, но в другой раз. Пока он берёт протянутую Марко бутылку пива — одну на двоих, как водится — и салютует ей косо улыбающемуся Ройсу. Марко сам изменился. Обзавёлся мышцами, стал похож наконец-то на профессионального футболиста, а не на тощего дворового пацана, выбежавшего погонять мяч. Не то, чтобы Марку не нравилась худоба и трогательно торчащие кости, но так он Марко крайней мере не вызывает желания то ли обнять, то ли завернуть в пупырчатый полиэтилен, чтобы не сломался в очередной раз. — И обезьяны твои идиотские. Марко не обидится, Марк знает это, и потому говорит прямо. И улыбается. — Не завидуй! Марко строит рожу, забирает из рук бутылку, делает несколько глотков и держит её на вытянутой руке, не позволяя Марку отобрать. — Было бы чему! — отзывается Марк, пытаясь отнять бутылку. Марко всё так же смеётся, дурачится, показывает язык и косо улыбается. Симметрия — это вообще не про него. Здравый смысл — тоже. Дурацкие татуировки, нелепая одежда, тупые шуточки, голландские права... Вроде казалось бы — он взрослее и должен быть серьёзнее, умнее, ответственнее. Во всяком случае Марк всегда так считал, да и до сих пор ловит себя на том, что ждёт от Марко большей сознательности. Но все эти понятия в одном предложении с именем Марко Ройс выглядят нелепо. Они могли бы поговорить про футбол. Про успехи и неудачи, обсудить этот сезон, но и без того ясно, что у Марко он выходит более, чем дерьмовый, и потому эту тему они обходят стороной. Так же, как летом осторожно молчали о Чемпионате мира. Зато Марко с интересом выслушивает попытки рассказать про Барселону и заставляет Марка делиться пока пока ещё весьма скудными знаниями испанского, при этом валяясь от смеха. А потом ему кто-то звонит (на рингтоне песня то ли Рианны, то ли кого-то, очень на неё похожего), и Марко, позёрски перепрыгнув растянувшегося поперёк кровати Марка, бежит в прихожую за телефоном, оставляя чувство неуместной обиды. Марк не подслушивает, но смех, доносящийся теперь откуда-то из кухни, царапает в груди. Не больно даже, просто провоцируя не особо приятные и правильные мысли. Закончив разговор, Марко кричит, спрашивая, принести ли ещё пива или чего-нибудь другого, и Марк вместо того, чтобы ответить, идёт к нему. Смотреть, как Марко, согнувшись пополам, роется в холодильнике, смешно. Но хлопнуть его по заднице Марк почему-то стесняется, хотя хочется ужасно. — Не надо ничего. Пойдём... Прежде, чем он успевает закончить фразу «Пойдём поиграем во что-нибудь», Марко выпрямляется и задорно кивает. — Пойдём! И в глазах черти. И то, как он рефлекторно поправляет причёску, заставляет проглотить и насмешливое «Я даже не договорил, куда!». Марко закрывает холодильник, в котором что-то подозрительно брякает, не открывая, ставит бутылку «Бринкхоффс» на стол и отступает спиной в коридор. Смотрит исподлобья хитро, улыбается, делает жест рукой... И это так просто, что Марк не задумывается, почему идёт следом. Как очередная шалость или шутка. В спальню идти Марко и не думает. В его доме всё так — разговоры на кровати, а секс на диване в гостиной, небрежно скинув неопознанный журнал и пакет мармеладных мишек на пол. И в этом городе, в этом доме Марк чувствует себя всё ещё чертовски неуместно. Не его это, чужое, даже почти враждебное. Да и Марко — не его. Пожалуй, и вовсе ничей. Но сейчас, стягивая с него футболку, можно притвориться. И целовать его как в первый раз, когда ещё веришь, что всё может получиться. Как единственного, для кого сделаешь всё. Даже если это «всё» означает не присутствовать в его жизни до тех пор, пока он не будет в этом нуждаться. — Ты стал тяжелее. И задница помягче. Марко в ответ смеётся, прижимает к себе, сквозь джинсы пытаясь прощупать ягодицы. — С твоей всё равно не сравнится! И Марку приходит в голову, что за то, чтобы хоть иногда быть с Марко, смеющимся и голым, так честно эмоционально реагирующим на все прикосновения, он готов платить любую цену.
-
-
18.05.2015 в 11:59Заявка напомнила о старой любимой отпшечке, да и романс тут очень своеобразный, так что очень-очень сильно извиняюсь за то, что это явно не то, чего ожидал заказчик. Но это ваша гифка во всём виновата!))
внелимит, 726 слов.
-
-
18.05.2015 в 12:35простите, щас я отойду
дорогой автор, спасибо! мне понравилось. и бардак в квартире Марко прямо как родной
-
-
18.05.2015 в 17:06бардак
мармеладные мишки
и тер Штеген
ну вас в баню, автор, нет столько слов
-
-
18.05.2015 в 20:30Я рад безмерно!
всем Мёнхенгладбах в этом треде!
В этом фандоме слишком мало Гладбаха. Да и Марко с Марком там были такими замечательными дурнями.))
Ангел счастья,
Иногда мне кажется, что только пупырчатый полиэтилен его и спасёт.
и тер Штеген
тер Штеген с его божественной жопой.
автор